Мой личный чародей - Страница 9

Я переступила с ноги на ногу, немедленно зацепилась за край подола, споткнулась и чуть не упала.

— И ты ещё спрашиваешь?! Да эти юбки сами меня терпеть не могут!

— Не-е-ет, — пропела Смеляна своим переливчатым жемчужным голоском, — не скажи! А красиво-то как!

Что было красивого в этом мешке с рукавами, я так и не поняла, но спорить не стала: на вкус, как говорится, да на цвет…

— А я вот, видишь, к празднику себе обновку сшила. Как, нравится? — Молодая женщина отступила на шаг, развела руки и медленно повернулась на месте. Темно-синее, цвета позднего летнего вечера, платье широкой волной заструилось вокруг стройных ножек Смеляны.

— Конечно, нравится! — честно ответила я. Впрочем, младшая жена великого князя и в рваной дерюге выглядела бы сногсшибательно.

Юная княгиня на всю Синедолию славилась своей красотой. Её семья не блистала ни богатством, ни особой знатностью, однако какие-то давнишние заслуги позволили родителям девушки получить приглашение на один из ежегодных осенних балов, даваемых в княжеском дворце. Сластолюбивый князь Велимир был наповал сражен длинными, чуть раскосыми малахитовыми глазами, перламутровой кожей, тонкими чертами лица, роскошной гривой цвета светлой меди и точеной фигуркой девушки.

Словом, домой она уже не вернулась. К исступленной радости родителей невесты и такому же негодованию старших жен, Велимир словно с цепи сорвался и попёр к заветной цели, буквально сметая всё на своем пути. Свадьба была организована в считанные дни.

Князю было совершенно наплевать, что о семье его молодой жены ходили глухие недобрые сплетни: дескать, текла в их жилах кровь эльфов. Именно так недоброжелатели объясняли невероятную красоту женщин этого рода, миндалевидный разрез их приподнятых к вискам глаз, легкую танцующую походку и способность родить только одного, редко когда двоих детей. Но это утверждение было скорее некой фигурой речи, нежели полноценным подозрением: все жители Синедолии с раннего детства отлично знают, что никаких эльфов нет, не будет, да пожалуй, что и не было никогда — разве только в сказках.

Ну, или почти все. А если кто и считает по-другому, то по ряду причин предпочитает об этом помалкивать…

Однако с ненавистью, презрением и змеиным коварством обеих старших княгинь Смеляне всё равно пришлось бороться самой — Велимир принципиально не вмешивался в женские теремные споры.

А зря. Ведь не случись тогда меня во дворце, и не наберись Боженка храбрости обратиться за помощью к "злобной ведьме" — и стараниями неумелой (или, может, даже слишком умелой?) повитухи, протеже самой княгини Дивеи, ни молодую мать, ни малышку спасти бы не удалось.

Но князь-батюшка до бабьих пересудов не опускался…

— Лян, а Милава тоже должна присутствовать на Роданице? — негромко спросила я. Смелянка негодующе передернула плечами и сердито фыркнула.

— Слав, ну ты ж понимаешь, обычай, бес бы его побрал! Будь моя воля — Милашку и через порог моих покоев не перенесли бы! Так приказано же быть всем. Тьфу! Ну ничего: Гостятишна ее из своих рук всё одно не выпустит! — старая нянька княгини, переселившаяся вместе со своею воспитанницей во дворец, была единственным человеком, которому (кроме собственно родителей и меня) позволялось прикасаться к девочке. И хвала Богам, что у Смеляны хватило на это ума и настойчивости…

— Тогда в самый угол станьте, подальше, — посоветовала я, — а то у Цветки сопли через губу, бабка Улита какую неделю кашляет (а лечиться не желает, так, говорит, угодно богам!), а у Божкиной сестры Званки опять всё лицо сыпью обметало — но, думаю, это незаразно…

— Да уж встанем, встанем, не переживай, — проворчала Смеляна. — В самый что ни на есть угол забьемся! Слав, повернись-ка! Дай я на тебя перевязку надену, — в руках молодая княгиня держала головной убор, представляющий из себя очелье, искусно расшитое мелким жемчугом, с длинными красными лентами, которые завязывались на затылке.

Я покорно повернулась. Что толку спорить?

Скрипнула дверь. Я удивленно скосила глаза — и кто это у нас стал таким смелым, что без приглашения в мою светелку пожаловал? А-а-а, ну это ладно…

— Красавица! — сладко мурлыкнул хрипловатый голос. — Чудо, как хороша! Нет, правда-правда, век смотрел бы, не отрывая глаз!

— Ох, да ладно тебе, Степка! — отмахнулась мигом развеселившаяся Лянка. — Не вгоняй в краску!

Я насмешливо скривила угол рта. Мой кот повадился сыпать комплиментами на каждом шагу, но предназначались они вовсе не мне. Любвеобильный кошак не только завел шашни со всеми дворцовыми кошками, но и не остался равнодушен к чарам красавицы княгини. Даже бурный роман с ее личной белоснежной голубоглазой крысоловкой не помешал нахальному Степану при каждом удобном случае подлизываться к молодой женщине, тереться пушистой щекой о ее шею и нашептывать всякие милые глупости — благо, князю Велимиру и в голову не приходило ревновать жену к коту.

Мне же — наверняка, по доброй традиции — доставались шпильки, колючки и прочая здоровая дружеская критика…

Может, обидеться?

— Слав, а ты сегодня тоже ничего! — пушистый гад обошел меня по кругу, вспрыгнул на стол и с ног до головы обшарил снисходительным взглядом и глубокомысленно добавил: — Вот что одежда делает с женщиной!

— Правда, Степочка, скажи и ты, ведь как идет Славочке это платье! — немедленно затараторила воодушевленная Смеляна. — Не то всё штаны, да куртки, да сапоги по колено, да ещё и ножи метательные вместо украшений!

Зря старалась. Стёпка выразительно поморщился и закатил глаза.