Мой личный чародей - Страница 43

— Ну, всё, всё, — успокаивающе проговорил он, — что ты так распалилась? Всё уже позади. Ну, Славка, возьми же себя в руки! Давай, дыши, дыши глубже, вот так, молодец, умница.

Он говорил со мною, как с заболевшим ребенком или испуганной лошадью, и постепенно мой гнев начал таять, а мир обретать привычные краски. Заплакав, я рванулась к оборотню, и, крепко обхватив руками его шею, горько захлюпала на его плече.

Ревела я долго и со вкусом. Слезы текли рекой, и это радовало ту самую серединку моей души, которая не умерла. Она словно чувствовала, что со слезами выходит убивающая меня отрава.

Потом я ощутила, как Радош потихоньку отстраняет меня.

— Ну, всё, хватит реветь. Попозже поплачешь, хорошо? Моё плечо всегда к твоим услугам. А сейчас у нас с тобою много дел. Эльф-то твой, смотри, совсем закоченел. Уже почти и не дышит.

Уложив Ала на свою многострадальную накидку, я принялась за работу. Не люблю лечить одной только магией: синяк свести или ушиб зачаровать — ещё туда-сюда, но уж если что-нибудь серьёзное — всё равно ничего как следует не сделаешь. Чтобы качественно исцелить лихорадку, или срастить перелом, или даже просто убрать отек, необходимо одновременное использование подходящего зелья и соответствующего заговора. Тогда можно рассчитывать на быстрый и, самое главное, правильный результат. А голая магия — что ж? С ее помощью я сумею только подтолкнуть организм больного в нужную сторону, подлить силенок, заставить самостоятельно бороться. Ну, в крайнем случае, ещё смогу обезболить, да и то — заговор в сочетании с зельями не в пример эффективнее.

Что ж, выбора у меня всё равно нет. Хвала Богам, собственной магии и сил у меня сейчас хоть отбавляй, и вскоре эльф открыл глаза. А затем и сел, недоуменно озираясь.

— Привет! — я помахала рукой перед его лицом. — Помнишь меня? Я тебя давеча чуть не съела. А до этого мы с тобой проводили тюремно-поэтический турнир. Ты победил. Правда-правда. А потом и нас самих чуть не заставили попками ос ловить. Так что, я тебе должна одно желание. Постарайся придумать что-нибудь посмешнее.

Глава пятая

"Хочешь завести друзей? Заведи их подальше".

(Иван Сусанин)

"Нет ничего внезапнее любви. Вот разве расстройство желудка…"

(печальная мысль)

— Ну и что ты теперь собираешься с ним делать? — Радош скептически кивнул в сторону куста, в котором со вчерашнего вечера прятался эльф.

— Не знаю, — уныло протянула я. — Я теперь не знаю, что и с собой-то делать.

Оборотень сочувственно вздохнул.

Ночью мы почти не смыкали глаз — и болтливых ртов. По крайней мере, я. Измотанный Радош несколько раз проваливался в быстрый, неглубокий сон. Впрочем, каждый раз он вскоре открывал глаза. Я пыталась уговорить его поспать как следует, но оборотень лишь насмешливо скалился — ему требовалось совсем немного времени, чтобы почувствовать себя отдохнувшим. Я же не только не могла лечь и попробовать заснуть — мне даже сидеть-то на одном месте было сложно. Лихорадочное возбуждение дня меня по-прежнему не отпускало. Так что я великодушно взяла на себя роль сторожа и всю ночь поддерживала огонь в костре и сторожевой контур вокруг нашего лагеря.

Накануне мы прошли совсем немного — гораздо меньше, чем хотелось бы. Я-то чувствовала себя прекрасно: сил — хоть отбавляй, и даже раны от укусов Ягиры каким-то волшебным образом затянулись сами собой и почти совсем не болели. Но измученный Аллардиэль ковылял за нами с таким трудом (хоть Радош и волок на себе всё его оружие; почти всё — я гордо тащила лук!), что мы решили сделать привал, как только добредем до реки. Что ж, можно считать, что и добрели.

До опушки леса оставалось с полсотни шагов, когда наш эльф издал некий сдавленный звук, который, как мы позже догадались, был призван выражать бурную радость, и нырнул в густые заросли незнакомого мне кустарника с дрожащими серебристо-серыми листиками. Повозившись там какое-то время, Ал поведал нам, что желает остаться до утра в гуще этого гостеприимного растения, лучшего друга каждого эльфа. Радош недоверчиво повертел пальцем у виска и предложил скрутить съехавшего с катушек нелюдя, но я уговорила его пожалеть многострадального ушастика и разбить лагерь тут же.

Так мы эльфа больше не видели. Правда, любопытный Степка попробовал забраться в серебристые заросли и подсмотреть, как же именно куст дружит с Алом, но едва кот сунул туда свой нахальный нос, как из куста раздалось такое шипение, что любая змеевиха лопнула бы от зависти.

От ужина — Радош, обернувшись лисом, живо сцапал упитанного зайца — Аллардиэль тоже отказался, сварливо проворчав, что в его распоряжении есть всё, что нужно. Не хочет — не надо. Я на всякий случай накрыла шуршащий куст защитой и отправилась мастерить новый берестяной котелок.

Костер прогорел и замерцал углями, заяц изжарился и был благополучно съеден, в котелке вскипела уже третья порция воды, Степка смотрел десятый сон, эльф иногда тихонько копошился в своём гнезде, а мы с Радошем всё говорили, говорили, говорили…

Мой собственный рассказ занял совсем немного времени — я наскоро поведала другу о своих приключениях.

— Нет, ну надо же, — насмешливо оскалился оборотень, — как это ты исхитрилась межмировой переход создать?! А в обычной жизни и простую кротовину открыть не умеешь!

Я слегка надулась.

— Во-первых, я не "не умею", а просто не пробовала. А во-вторых, жить захочешь — ещё и не то сделаешь. И полетишь без крыльев, и ту же кротовину не то, что откроешь — голыми руками прокопаешь, без лопаты!